К черту! Но если ты сделала все эти глупости… (СИ) - Ручей Наталья (версия книг .txt) 📗
Император перевел взгляд с озера на нее. Укоризненный, ага, потому что усомнилась в его словах. Тяжко вздохнув, она поддакнула: да, верит, да, признает, что он в курсе некоторых событий, даже если они кажутся странными. Но все равно это ничего не объясняет.
Вот что такого, что она подружилась с Чупом? И что такого в обожании (кхм… кхм) Самаэля? Встречу с Адэром и поцелуй с Доном деликатно изъяла из обсуждения.
— У тебя особый дар, Вилла, — пояснил император, — и когда он раскроется, за него начнется борьба. Кто-то попытается подружиться, кто-то влюбить в себя, кто-то прибегнет к шантажу. Умный сделает это до того, как дар раскроется.
Вилла поднялась со скамеечки. Император, махнув рукой, предложил размять ноги, пройтись вдоль озера. Вот так вот: тихий теплый денек, солнце, а вокруг, такое ощущение, дождевые тучи сгущаются.
— Если я правильно поняла, герцогиня знала, что я окажусь в Наб?
— И о последствиях твоего посещения города. Так было предначертано. Сюрпризом для многих стал твой визит в Город Забытых Желаний и встреча с Доном.
— И для тебя?
— Нет, — он хищно оскалился, разглядывая горизонт. — Потому что именно я спланировал эту встречу. Ты помнишь свое желание на совершеннолетие?
Она помнила. Вилла загадала, чтобы Дон был жив. Любой, не важно, как выглядит, но с ней рядом.
— Я не мог изменить прошлое, но постарался исполнить твою просьбу.
Вилла остановилась, внимательно глядя на императора. Он не лгал. Это он оживил Дона, вот только…
Никаких только. Да, эгоистичное желание девочки сделало из него того, кем он вряд ли мечтал быть, но… Дон Жив, это главное.
— Подарок вышел не совершенным, — словно прочтя мысли, согласился император. — Но я подумал, он понравится тебе больше, чем те бусы.
Его глаза лучились лукавством и… любовью. Бусы, которые разорвали мальчишки, и которые, по словам матери, ей подарил отец. Бусы, за которые отчаянно сражался Дон и благодаря которым они с ним познакомились.
— Ты…
— Да, доча, я спланировал и эту встречу.
— Зачем?
— Ты только что прочла ответ в моих глазах, озвучь его сама.
Любовь… Он ее любит…
— Я угадал с подарком? — улыбнулся император.
— Да, — кивнула, принимая его объятия. — Спасибо тебе, папа.
И дождик закапал не с неба, а из ее глаз. Император обнял дочь, провел рукой по каштановым прядям, которые сверкнув золотом от его прикосновений, чуть выросли и завились. За две с половиной недели, что Вилла провела в Ристет, они удлинились сантиметров на двадцать, но она не зацикливалась на внешности, и не заметила этого, к тому же, косы, которые плела ей горничная, это скрывали.
У него красивая дочь. Смелая, любящая. Жаль только, что он не просто отец, а могущественный император, ставящий личные интересы далеко не на первое место.
Мягкая улыбка на его лице сменилась суровостью, а настроение затянуло таким мраком, что по небу поползли черные тучи. Озерная гладь спрятала прозрачное покрывало за болотным.
— Пойдем домой, — сказал император, — пока нас не застал град.
Вилла встрепенулась. Домой?
— В замок, — тут же уточнил император.
— Ты все-таки читаешь мои мысли…
— Ты не всегда удерживаешь блок, а сейчас совсем сняла его. — Он заглянул в серые глаза, заполненные нежностью. Такие же, как у него, за маленьким исключением. Ее глаза отражали лишь цветовой пигмент, а его — душу. — Пойдем?
— Я еще о многом не успела спросить.
— Задашь вопросы позже, — пообещал ей, но сделал так, чтобы она их забыла.
Доверчивость — недостаток, который она переняла от матери, а ведь он предупреждал, что очень многие хотят контролировать ее дар. Мать Виллы расплатилась за наивность репутацией, а сама Вилла…
— Пойдем, — взяла его за руку.
Император подавил вздох и внезапную вспышку нежности.
Возможно, его дочь образумится и отажется от намеченного, или, вопреки логике Вселенной, возьмет желаемое без крохоборной платы?
Глава № 17
К пятнице напряжение в замке возросло, и причина не только в воскресном бале. Слуги исправно готовились к приему знатных гостей, горничная продумывала вариант замысловатой прически для новой хозяйки, Уна и Лэйтон величественно хранили спокойствие, а вот император, хотя и проводил, как раньше, много времени с Виллой, стал задумчив, молчалив, а в его глазах зачастила грусть.
Было ли это связано с тем, что вскоре они расстанутся?
Или его напрягал визит ее матери завтра?
Когда Вилла прямо поинтересовалась, император сказал, что ее мать всегда была рассудительной, и неприятностей можно ожидать только со стороны ведьмы. Он не просто знал о существовании Дуаны, но из нескольких фраз выходило: они пересекались по какому-то делу императорской важности.
— И что, она подвела тебя? — Любопытство съело бы заживо, не задай Вилла вопрос.
Ответ был не слишком обширным, но информативным в меру.
— Нет.
И разговор плавно подключился к другой теме, но разве любопытство это усмирило? Неа. Вилла решила, что засыплет вопросами подругу, едва та появится. Если бы Дуана вышла на связь через зеркало, не пришлось мучиться еще день, но сколько Вилла в зеркала не смотрелась, кроме себя, никого там не высмотрела.
Нет, раз или два случайно проходил мимо Лэйтон, и останавливался за спиной, отражаясь в зеркальной глади. Но это не считается.
А где взять терпения?
Если бы сон… завтрашний день настал незаметней, а так хоть голова от мыслей тресни — день, снова день, только день. Есть в этом смысл, конечно: Ристет — резиденция императора, и тратить время на полежалки — роскошь. Но тело Виллы с непривычки, — или, наоборот, с привычки, — требовало отдыха в полном смысле этого слова.
Тихий внутренний голос снова напомнил, что все, тема сна для нее закрыта, дороги назад не будет, но она и не желала никуда возвращаться. Только будущее, которое сама выстроит. Дон хотел, чтобы у нее был выбор? Она его сделала, но пусть он ни о чем не жалеет. Метаться поздно.
— У вас будет изумительное серебристое платье, — ворковала горничная, пока Вилла, раскачиваясь в кресле-кочалке, любовалась красотами города. — Вы будете самой обворожительной легал, которую кто-либо видел, миледи.
Вообще-то, Жаклин настаивала на «вашем императорском высочестве», но Вилле удалось сторговаться на «миледи».
— И туфельки, которые заказал император, красоты необыкновенной. Я видела их, мой друг их делает, они уже почти готовы. Вам будет удобно летать в них.
О, судя по раскрасневшимся щечкам, под словом «друг» подразумевалось нечто большее. Хм, а существует ли дружба между мужчиной и женщиной, или это все равно приведет к горизонтальному положению?
Существует, тут же ответила себе, не без разочарования. Между ней и Доном ничего, кроме двух поцелуев, не было, да и вряд ли будет.
— И пояс, расшитый белым жемчугом, ох, ни у кого такой красоты нет, миледи. Белый жемчуг! — Горничная в блаженстве закатила глаза. — В нашей империи он бесценен.
— Правда? — спросила Вилла, заинтересовано.
— А вы не знали, миледи?
— Я думала, бриллианты и изумруды дороже.
— Так и есть, — горничная расхорохорилась, довольная, что подсказывает принцессе, — вот только когда тебе дарят драгоценности — это только драгоценности, сколько бы они ни стоили. А белый жемчуг берет с собой частичку души. Таким подарком император говорит вам, как много вы для него значите. Он делится с вами частью себя, и если вы принимаете подарок, вы принимаете не только жемчуг. Не многие мужчины идут на такой шаг. Это обязательства. А если белый жемчуг дарит неженатый мужчина девушке, это намек на скорую связь.
Вилла утратила интерес к пейзажу.
— То есть?
— Связь, миледи, — повторила горничная, будто этим словом все сказано.
Но если сказано, то неразборчиво, потому что не может это быть именно та связь, о которой подумала Вилла?!
— А это всегда означает связь? Без вариантов?
